Про фикло и светлячка

У людей чести две проблемы
Я тут начала думать в направлении того, что и как можно писать по Светлячку, и что-то меня застопорило, причём ажно в двух направлениях, и да, я хочу о этом поговорить)
Первая проблема менее глобальна, и это, внезапно, слэш.
Так вот, в посте заявок все просят слэша, и, как истинный слэшер, я прекрасно понимаю этих людей и солидарна с ними, но, блин, в отличие от того же Стивенсона в Светлячке я слэша не вижу, причём в упор. Это я-то, старая извращенка...
Из всего экипажа подобные склонности можно, натянув на глобус, приписать Саймону (Осирис, золотая молодёжь, эксперименты, бисексуальность), и... И всё.
Мэл - пожалуй, самый маскулинный из всех известных мне персонажей сериалов, он такой мужик... Ну, на 146 процентов, блин. Более того, из сериала мы видим, что он крайне щепетилен в связях и весьма серьёзно относится к, пардон за тавтологию, отношениям - та же Нэнди его еле затащила в постель, а уж про мужиков и думать не приходится - не сдюжили бы.
Джейн... Ну, ребята, даже если он в душе (и душЕ) махровый пидорас, то он скорее сдохнет, чем признается в этом кому-либо, в том числе и себе. Я даже не знаю, какое макси нужно, чтоб его раскрепостить (разве что мама с детства учила сыночку быть толерантным, только вот по нему ничего такого, мягко говоря, не заметно).
Я даже почитала третий левел команды 2013 года. Ну, что я могу сказать, нца у них хорошая, порная и задорная, почитала с удовольствием, но это пвпшки, а миди уже полнейший оос.
Вот так-то Михалыч.
Вторая проблема куда как банальнее - проблематика и ценности. Потому что про вечные ценности сериал сам по себе рассказывает так, что я могу нервно курить в сторонке и не отсвечивать. Может, об этом и можно рассказать лучше, чем там, но я не справлюсь.
Короче, "всё сложно", верните мне картонок из Дивергента)

---

Нувыпонели, меня жизнь тоже не учит. Но я так хотела сюда ещё в прошлом году, что просто должна была закрыть гештальт.
Писать вряд ли буду, но на бартер побегаю)

И жизнь по-прежнему ничему не учит, потому что... Ещё одна команда, где я надеюсь что-то поделать, но на крайняк - я же хороший бартерщик!

Но это ещё не предел моего слабоумия вкупе с отвагой... Команда очень маленькая, прямо наша Фантагиро на зфб, и там очень нужны люди и вообще все-все. Ну и канон - это любовь.

запись создана: 05.05.2015 в 17:00

---

---

В рамках марафона "Стивенсон" прочитала "Похищенного".
Божечки, какой там броманс на грани слэша.
Да, я извращенец, Алан Брек/Дэвид Бэлфур теперь мой отп.

@темы: Р.Л. Стивенсон

---

Если сиськи - ставим эр
Видно, есть что мацать.
Если на картинке хер,
То нц семнадцать.

---

Это никому не интересно, но...

ФБ испортила меня окончательно - поймала себя на том, что рассыпаю сирдца и пони в отзывах на задания на онлайн-курсе. Кажется, я там одна такая долбанутая. То есть формат интернет-общения (когда не с реаловыми знакомыми, а на каких-то мероприятиях) для меня уже подразумевает определённый формат. Уж хрен знает, привычка это, лицемерие или что-то ещё, но сам по себе факт удивил.
Вообще оценивать планы уроков онлайн - вещь неблагодарная, скажу я вам. То есть вижу я прекрасный план, и вижу места, где в моих классах что-то не сработает. В вакууме это сферическое задание прекрасно, как рассвет,и я готова это обосновать, но своим детям я его не дам по ряду причин, которые тоже могу обосновать.
В общем, видеть надо урок, иначе никак.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

В продолжение вчерашнего, перечитала я на склоне, таксказать, лет, Странную историю Джекила и Хайда.
Небольшое лирическое отступление: когда мне было лет эдак пять, папа прочитал мне эту, с позволения сказать, сказочку, на ночь. Нагнетать саспенс он умел и любил, читал зело артистично, так что, упустив сюжет, я поняла одно - мистер Хайд Очень Страшный.
Почему-то я решила, что он живёт у нас в ванной, так что, согласно планировке квартиры, выходя из, пардон, туалета, я шла в коридор спиной к ванной, и, соответственно, к мистеру Хайду. Оборачиваться было нельзя, потому что тогда Хайд бы точно напал.
Сначала проблема решалась просто - даже у такого отморозка, как мистер Хайд, кишка была бы тонка связываться с моим папой, так что я просто звала его, чтобы он выключил и включил свет. Но в какой-то момент отец коварно предал меня и сделал детский выключатель под мой рост, и я осталась одна в этой битве.
В общем, перечитала я это лет в тринадцать, повесть показалась мне весьма скучной по сравнению с той же Чёрной Стрелой (нотариус нервничает, ни экшнв, ни морали), а сейчас я осознала, что это сказочка о том, как далеко может завести желание не замарать свой Сияющий Белый Плащ. И вообще это сказка про то, как юзер с Репутацией заводит себе твинк/виртуала и пускается во все тяжкие за все незакрытые гештальты.

@темы: Р.Л. Стивенсон

---

Должна отметить, что когда отписываешься в посте знакомства команды с рандомно выпавшей аватаркой "я, знаете ли, решительно адекватен", появляется ощущение, что безуспешно пытаешься кого-то обмануть.
Пугает то, что в комсоо эта аватарка выскакивает с завидной регулярностью, хотя в последний раз вместо неё выскочило "Скажи наркотикам "я подумаю". Это, кстати, трофейная бава-аватарка, которую не пустили в выкладку из-за нарушения правил ФБ.

---

Я тут перечитала Остров Сокровищ, первый раз с десяти лет, и офигела от того, как Джим Хокинс откровенно фапает на Сильвера. Причём сам себе постоянно напоминает, какой этот пират гадкий, отвратительный, двуличный и лицемерный, а всё равно фапает. Причём тот же Ливси, уже далеко не нежный мальчик, тоже подпадает под обаяние Сильвера. Да и Бен Ганн, уж на что всё понимает, а тоже рядом с Джоном робеет.
Имхо, из Джона вышел бы шикарный политик - любимый всеми и способный в любой ситуации урвать свой кусок.
Всё думаю, кто же Мэри Сью - Джим Хокинс, в одиначку управляющий "Испаньолой", доктор Ливси, которого слушают даже Билли Бонс и сквайр Трелони, или Джон Сильвер с его Харизмой!!!111,мозговым компьютером и умением пробегать марафонские дистанции спринтом на одной ноге?
Единственное, что осталось для меня загадкой - зачем ему вообще были сокровища? Сильвер не из тех, кто кутит или пропивает, старость у него уже была обеспечена трактиром в Бристоле по самое не балуйся, изящные схемы он мог проворачивать, не отходя от барной стойки. Так зачем ему было ввязываться в дурацкую авантюру, требующую огромной отдачи и постоянной игры на публику?
Ответ для меня однозначен - Джона просто прёт играть, плести интриги, воевать и менять стороны, очаровывать и пленять. Адреналинчика не хватает.

@темы: Р.Л. Стивенсон, мерсские пейратцы

---

Вот чем больше читаю про методику преподавания языка детям с дислексией, тем больше понимаю, что в той же началке её можно смело использовать для всех. В средней тоже можно, но где взять столько времени?

---

На одних из моих онлайновских курсов предлагается всего за жалкие семь с половиной тысяч фунтов пройти онлайн магистерский курс в университете Саутгемптона и стать, соответственно, магистром в области педагогики.
Обучение длится пять семестров, а в конце надо написать магистерскую диссертацию на, внимание, 15-20 тысяч слов.
Вот даже и не знаю, что сказать о подобных объёмах)

---

Мы с Ли снова пересмотрели Песнь Моря, и чёрт возьми, в моём сердце снова ожила тоска по стране, где дождливо, прохладно и бабульки носят косынки и запрещают брать хорошие полотенца, потому что они для гостей, а по дорогам бродят овцы и создают пробки.
Мультфильм, как и Аббатство Келлс, просто восхитителен, рекомендую всем-всем, кто любит добрые сказки.
А я пока буду тосковать)

Я верю, что эта скамейка ждёт меня в Дан Лири)

---

Четвертая запись за день, да я мудак!
Но меня упороло.

если бы Красную Шапочку снимал Ламберто Бава

У короля есть три дочери, и младшая из них, которую играет Анна Фальчи, непокорна и спорит с отцом. Отец использует разные педагогические приёмы, но это не помогает, и в итоге ему приходится смириться. Но как раз в это время приходит письмо от матушки короля - она умирает от голода в охваченной войной деревне, и кто-то должен отнести ей пирожки. Единственная дорога проходит через лес, принадлежащий Розовой Волшебнице, ненавидящей женщин, и король не может отправить дочерей, а гонцы через лес не ездят, потому что их кони объявили забастовку от лица конимого профсоюза. Младшая дочь вызывается помочь и отправляется в лес,переодевшись рыцарем и надев красный доспех, за что получает партийный псевдоним Красная Каска. С ней папа отец отправляет волшебного Голубя.
Отец благословляет Красную Каску, и та отправляется в лес. По дороге она встречает прекрасного незнакомца, которого играет Николас Роджерс, и рассказывает ему всю свою историю, хотя пирожки настоятельно советуют ей этого не делать.
Тем временем оказывается, что незнакомец на самом деле принц племени волков-оборотней, чей отец - злой волшебник, который наслал на бабушку Красной Каски страшное проклятье. ППВО не может забыть прекрасные глаза, увиденные им в прорези красной каски.
В пути Красная Каска встречает Розовую Волшебницу, которая сомневается в мужественности рыцаря и устраивает ему три испытания - испытание вышиванием, испытание кулинарией и испытание боем. Пирожки договариваются с иголкой, и та ломается. Волшебный голубь гадит в тесто, и торт Каска тоже нормально испечь не может. Испытание боем Каска заваливает, но внезапно её спасает принц волков и уводит из леса, после чего скрывается в неизвестном направлении.
Каска подъезжает к деревне бабушки и у её дома встречает Принца снова - тот приехал убить бабушку, потому что та заколдовала его народ, а спасти их смогут лишь пирожки. Пирожки кричат, что это ложь, пиздёж и провокация.
Красная Каска читает Принцу лекцию о недопустимости подобного обращения с пожилыми дамами, и Принц тут же переходит на её сторону. Они заходят в дом, и оказывается, что бабушка Красной Каски - это Розовая Волшебница, которая притворилась матерью короля, чтобы выманить пирожки из родных земель.
Принц-волк-оборотень атакует её, но та превращается в резинового огнедышащего мегатерия и убивает его. Красная Каска плачет и рассказывает противнице, как сильно всегда любила бабулю, пирожки и Принца, но готова умереть, лишь бы все жили в мире. Она отдаёт волшебнице решившие тоже пожертвовать собой пирожки, та ест их, чтобы обрести всемогущество, но пирожки оказываются сделанными из мацы. Розовая волшебница давится ими и умирает, перед смертью извинившись перед Каской, уже очухавшимся недоубитым Принцем и всеми волками из его народа вплоть до последнего волчонка. Проклятие исчезает, все счастливы и женятся, кроме Принца - выясняется, что Каска любила его как друга, а сама выйдет замуж за одного из Пирожков - того, которого не съели.
Титры.

---

Продолжаю спамить ЗФБ 2014)

Это я написала за одну ночь и писала до семи утра, в основном потому, что мне было стыдно ложиться спать - на кухне ваялась карта мира для визитки, помочь я не могла, не работать тоже.

Название: Каменщик
Автор: ваша покорная
Бета:  Nea
Размер: миди (6294 слова)
Пейринг/Персонажи: Тарабас, Смеральда, Чёрная Ведьма, немного Даркена, ОМП, ОЖП
Категория: прегет
Жанр: постканон, AU
Рейтинг: PG -PG-13
Предупреждение: Спойлеры к третьему и четвёртому сезонам.
Краткое содержание: Тарабас приезжает в гости к Смеральде много лет спустя.

Короче, началась вся эта история в таверне на Замковом тракте. Мы с ребятами ехали в столицу, на работу перед праздником урожая – её величество пожелала, чтобы площадь отремонтировали перед гуляниями, и хорошим каменщикам грех было не воспользоваться приглашением. А мы с ребятами хорошие каменщики, зуб даю.
Так вот, по дороге мы решили остановиться в трактире, выпить пивка на дорожку. Нрав у королевы крутой, что неудивительно, и, говорят, пьяных рабочих она терпеть не может, посему мы решили завязать до самого праздника, и если уж завязывать, то надо и отпраздновать как следует, а?
В общем, пили мы за своим столом, никого не трогали, и тут подсел к нам этот самый парень, из-за которого всё и произошло. Мы сами толком не поняли, зачем подсел. Почему не поняли? Ну сами подумайте – мы ребята простые, на каменоломне по полгода, пьем, песни поём скабрезные, а он – эдакий лощеный брюнетик, плащ, рубашка из шёлка, или там батиста… Красивая рубашка, в общем. Усики ещё эти, глаза будто подкрашенные, как у бабы, в общем, по всему видно – знатный малый, что с нами на тракте делает – непонятно. Ну да мы не жлобы какие, подсел – пусть сидит.
– Куда вы, добрые мастера, путь держите?
И откуда только про мастеров понял? Парни напряглись вроде, а я подумал, что можно и ответить.
– Мы едем в королевский замок, мостовые мостить. Может, и пару башен подлатаем – замок-то до сих пор не достроили толком, после того что десять лет назад было.
Старшой наш, Том, аж зверем на меня посмотрел. Том у нас суеверный, будто бабка деревенская, вечно боится сглаза. Так и говорит: никогда с незнакомцами не болтайте и ничего им не рассказывайте. Ещё говорят, Том чуток до всякой нечисти и скверны, даже колдунов живых видел и всякое волшебство, но если б я пил, как Том, и не такого бы насмотрелся. Хотя зря я так о нем, он ведь десять лет назад как раз ездил в столицу и всё видел, вот и пьёт теперь, что твой конь. Я тогда ещё совсем пацаном был, и в нашу деревню каменные воины не приходили, так что не мне Тома судить.
Хотя, что я прыгаю с одного на другое — вы же, наверное, и не знаете, что тогда было. Далеко отсюда жил чёрный чародей, повелитель всего зла и прочей дряни, и наслал на окрестные королевства свою армию из солдат, которые только на вид были солдаты, а на деле – булыжники в человеческий рост. Более того, если кто с ними в одну реку падал, как король соседней страны – тоже булыжником обращался, только не ходил, как они, а лежал и уже не вставал. Правда, того короля всё-таки расколдовали, и в этом ему повезло, потому что наших короля и королеву просто-напросто убили, а столицу разрушили до основания. Моя тётка с мужем жили в столице тогда, ну и их тоже… того. Препаршивейшая, в общем, история.
Ну да ладно, вернемся к настоящему, что о былом горевать. Так вот, Том пялился злобно, а парень этот улыбнулся и спросил:
– А кто правит этой страной? – и смутился тут же, добавив: – Я давно тут не бывал, много путешествовал.
У меня аж челюсть отвисла: путешествия путешествиями, но как так можно— по тракту ехать, а имя королевы не знать?
– Правит нами, – говорю, – добрая королева Смеральда. Уж несколько вёсен минуло, как она вернулась, и всё тут отстраивает.
– Ага, – добавил Франко. – До неё мы тут кое-как концы с концами сводили, а как вернулась её величество да навела тут порядок, сразу зажили как люди. За королеву! – и поднял кружку.
Тут, разумеется, вся таверна присоединилась:
– За королеву!
– За госпожу!
А Франко уже понесло. Меньше надо пить, говорю вам.
– У нашей королевы волосы золотые, как ясно солнышко, роста она небольшого, а хороша собой – загляденье. И умница – замок отстроила заново, и людям помогла, и эту наладила, как её, экономику, вот.
Народ сразу на него зашикал:
– И откуда ты только слов таких понабрался? Ты вообще королеву в глаза видел?
Но Франко продолжал болтать, а гость наш незваный только улыбался. Странная у него была улыбка, грустная немного, будто вспоминал что-то.
И тут раздался голос Тома. Как гром средь ясного неба, ей-богу.
– А не колдун ли ты, часом, мил человек? Её Величество, долгих ей лет жизни, колдунов страсть как не любит. Всех выгнала и обещала, если кто придет к нам в страну, на осине повесить. У неё на каждых воротах в столице по стражнику, который специально обучен всяких чародеев опознавать. Коли видит кого странного да без цели едущего, так сразу и уводит в башню, и не все оттуда выходят.
– Даже так? Разве я похож на колдуна?
Том прищурился.
– Есть чутка.
– Не волнуйся, добрый мастер, колдовать я точно не буду. А вы, значит, едете строить замок?
– Мы едем площадь к празднику мостить, – вмешался я. – Но, может, что-то и починим, если понадобится.
И тогда он будто застыл, словно взвешивал что-то. А потом сказал так же, задумчиво:
– Я могу поехать с вами? Мне кажется, я тоже должен что-то починить.
Странно это прозвучало, очень странно.
– Небось на королеву поглазеть хочешь? – рассмеялся Франко.
– И это тоже.
– А камень класть умеешь?
– Я быстро учусь.
Было в этом парне что-то тревожное, и, не поверите, жалко мне его вдруг стало почему-то, сам не знаю отчего.
– Хватит, ребят, пусть едет с нами.
Ребята пожали плечами, только Том зыркнул недобро, но промолчал.
Мы допили пиво и отправились в путь.

***

Ночью в замке опять раздался крик. Кричала королева, и я чуть было не бросилась стремглав к дверям её спальни, но вовремя удержалась. Её величество мучили кошмары, а она не из тех, кто выставляет свои слабости напоказ. Все мы в замке знаем об этом и стараемся не беспокоить госпожу.
Когда я только начала прислуживать в горничных, то не понимала, отчего ей никто не поможет, но, узнав нашу повелительницу глубже, осознала – есть просто люди, есть те, кто слеплен из другого теста, а есть люди из металла, и им не нужна помощь простых смертных, таких, как мы. Её величество Смеральда именно такая – сама будто из железа, а сердце у неё золотое.
Тем не менее, я переоделась на случай, если госпоже что-то понадобится, и была права – вскоре раздался звон колокольчика, и мне оставалось только поспешить. У двери я остановилась и постучала – колокольчик колокольчиком, а незваных гостей наша королева не любила.
– Ваше величество, я пришла по вашему зову.
– Заходи.
В народе говорят, что прекрасней Её величества женщины нет, но это не так. Конечно, она хороша собой, кудри и впрямь как золото, но в такие минуты, только очнувшись от своих кошмаров, она похожа на испуганного ребёнка. Плохие мысли и недостойные, наверное, но иногда мне жаль мою королеву.
– Сделать вам отвар из трав, Ваше величество? Я быстро.
– Да, сделай. Пожалуйста.
Голос дрожит, и я разогреваю маленькую жаровню в углу. Отвар помогает госпоже уснуть и спать без сновидений, так что делаю я его часто.
– Госпожа, позвольте мне задать один вопрос?
– Спрашивай.
– Вам часто снятся сны…
– Хочешь узнать, что мне снится?
Я промолчала. Спросить я хотела о том, почему бы просто не пить отвар каждый вечер, но проклятое любопытство губит не только кошек.
– Хорошо, я расскажу. Мне снится один человек. Каждую ночь один и тот же.
Легко было догадаться, о ком она говорит. Я старше королевы, и родилась в этом городе, так что помню тот день, когда пришли глиняные солдаты. Правда, мне повезло – мы спрятались в подвале, и они прошли мимо. Мой отец не был в столице и уцелел, Её величеству повезло меньше. Кто знает, что она пережила за годы отсутствия? Впрочем, я лишь горничная, и это не моё дело. Но, видимо, что-то выдало моё любопытство, и королева продолжила.
– Мне снится человек, который убил мою семью. Он улыбается мне, будто мы друзья, что-то говорит, но слова едва различимы. А потом он наклоняется ко мне, чтобы поцеловать, и меня охватывает ужас, потому что я знаю, что случится потом. Что-то ужасное. Впрочем, ты точно об этом хотела спросить?
– Нет, моя госпожа, я просто хотела узнать, отчего вы не пьёте отвар каждый вечер?
Её величество посмотрела на меня. К этому времени настой уже заварился, это происходит быстро. Я протянула ей кубок, не ожидая ответа, поэтому слова застали меня врасплох.
– Наверное, мне просто хочется его видеть.

***

В общем, в город мы приехали в полдень. У ворот была толпа – ещё бы, все хотят попасть в город на праздник. Еду там раздают, иногда и наливают запросто так – а кто ж не рад бесплатной выпивке, особенно когда есть, чем закусить? Хотя это я зря – знатных мастеровых тут куда больше, чем просто падких до дармовых угощений, уж больно часто все накануне праздника вспоминают, что надо бы и новое платье заказать, и дом перестроить, да и ещё чего не помешает, а цеха у нас далеко от столицы. Почему? Да дело в том, что до войны с глиняной армии все, у кого руки не пониже спины растут, а из нужного места, в городе жили, и где они теперь? Те, кто выжили, теперь стараются на хуторах селиться, подальше от крупных городов. На всякий случай.
Красавчик, кстати, и впрямь с нами поехал. Я всё думал позубоскалить, мол, куда с такими белыми руками да булыжник класть? Но, не поверите, застеснялся. Ну, то есть был он какой-то странный, всё думал о чём-то своём, оттого и подойти к нему было неудобно.
Правда, держится он вполне по-дружески, даже Том за эти дни оттаял, больше других с ним болтал, даже что-то про раствор объяснял, а наш Том зря про цеховые секреты не трещит. Франко смеялся – мол, приворожил наш франтишко старину Тома, не зря тот колдунов боится, а мы только хохотали.
Сейчас не до хохота – очередь на въезд немаленькая, солнце припекает, стражники, будто сонные мухи, с каждым по четверть часа треплются. Как бы тут до вечера не простоять.
Тут-то Тарабас ко мне и подъехал. Да, забыл сказать – его зовут Тарабасом. Странное имя, да, но он же издалека родом. Может, там всех так зовут, мне почём знать? В общем, подъехал он ко мне, и говорит спокойно-спокойно, а глаза так и бегают:
– Марко, посмотри на небо. Видишь тучу?
– Да какая туча, – говорю, – небо чистое, солнце печёт.
Если честно, я вроде как и польщённым себя чувствовал, что Тарабас именно со мной так легко заговорил, хоть и не нашенских он манер, а с другой стороны как-то тревожно мне стало.
– Нет, посмотри на небо. Вон туда. – И махнул рукой куда-то на запад.
Я поднял голову. Увидел. И впрямь, была там туча. Удивительная какая-то – черно-лиловая. А главное, никто не обращал на неё внимания. Вообще никто. И от этого было немного жутко.
Но самое странное – она надвигалась прямо на нас, уже зависла над городом, а солнце всё равно светило. И стражники болтались, будто сонные мухи.
Я моргнул – и туча исчезла. Как не было. Только птица в небе крыльями хлопала.
– Что это было? Её же нет.
– Действительно. Ты точно видел тучу?
Хороший вопрос. Сам показал, сам спрашивает. Не видел бы я её собственными глазами, двинул бы Тарабасу по роже. Хотя не двинул бы, наверное.
– Как тебя сейчас вижу. Что это было?
– Понятия не имею. Но мне это не нравится.
– И мне, – тут я понизил голос до шёпота, чтоб старина Том не услышал. – А это не может быть оно?
– Что – оно?
– Колдунство, что ж ещё. Недаром наша королева его так боится, что аж велела хватать любого, кто на колдуна похож.
Где-то, уже не так далеко, солдаты велели обозам поторапливаться, и мы двинулись с места.
Тарабас улыбнулся, только как-то натянуто:
– Откуда мне знать, Марко? Я же не колдун.
И такое у него было лицо смешное, как он это сказал, что я так и прыснул, хоть на сердце и было неспокойно:
– А зачем ты тогда к нам прибился? Уж ты, друг, прости, но не похож ты на каменщика. Понятное дело, что стражники мастеровых легко пропускают, а кто один – того и трясут. Это всем известно.
Тут уж и он рассмеялся.
– Думаешь, это лучший способ пробраться в город?
– Да кто ж вас, колдунов, разберёт?
– Ты бы так и действовал?
Я аж задумался. Представил себе – вот я, такой весь из себя чародей, бровь подниму – бочка с пивом, подниму другую – замок получше королевского.
– Ну уж нет, не на того напали. Тоже мне, удовольствие, по тракту с такими, как я, тащиться. Я бы превратился в ту самую тучу и по воздуху бы прилетел. А потом дождиком бы пролился – поди меня найди.
Тарабас всё ещё улыбался, но как-то совсем спал с лица.
– Ведь дождя не было.
– Ха, – презрительно усмехнулся я. – Если б я увидел, что такие вот, как мы с тобой, пялятся, стал бы невидимым. Я колдун или кто?
– Я смотрю, колдун из тебя точно вышел бы лучше, чем из меня.
– А то!
– Эй, – крикнул нам Том. – Мы уже у ворот! Не отставайте!
Он обо всем договорился сам, так что в город мы прошли легко. Я тут был последний раз аккурат год назад, и то увидел, что вроде как зданий стало больше. Авось хорошо заработаем.
Я оглянулся, и увидел Тарабаса, глазеющего себе под ноги.
– Эй, дружище, что ты застрял? Пошли! – крикнул я и тоже посмотрел вниз.
Камни мостовой были влажными.

***

Солнце весь день ползло по небосклону весьма лениво, но, кажется, день уже кончался, так что скоро Её величество должна была заняться вечерним туалетом. Всё, что было необходимо, я уже приготовила, осталось лишь поменять простыни. Наша королева любила, чтобы постель была приготовлена заранее, кроме того, я хотела поставить на окно букет с травами – вдруг это поможет госпоже лучше выспаться? Завтра у неё была назначена встреча с мастерами – не знаю почему, но королева Смеральда всегда приветствовала их лично. Наверное, это было правильным, ведь каждый, кто видел Её Величество, проникался к ней любовью, а любящие руки всегда трудятся лучше. Встреча была назначена на час после рассвета, чтобы все начали работу пораньше, так что госпожа собиралась лечь в постель с заходом солнца.
Я вошла в комнату с букетом в руках, положила цветы на стол, занялась бельём и тут услышала стук. Лёгкий и ненавязчивый, но что же это могло быть?
Звук доносился от окна, и мне пришлось подойти к нему. Всё объяснилось просто – за окном сидела какая-то чёрная птица и стучала по стеклу клювом.
– Ну-ка, брысь, – крикнула я и хлопнула в ладоши.
Птица будто не заметила меня. Пришлось подойти поближе и хлопнуть ладонью по стеклу, но безрезультатно – она продолжала мерно отстукивать, словно пыталась что-то сказать.
Честно говоря, я никогда не умела обращаться с животными, но оставлять всё так, как есть, было нельзя – королева и так неспокойна, а в чёрном существе за окном было что-то зловещее – даже мне становилось немного не по себе, глядя в чёрные бусинки глаз. Может, улетит сама?
Я отвернулась, ощущая на себе взгляд, и набросила на кровать покрывало, затем поставила цветы в вазу и вернулась к подоконнику. Птица всё ещё смотрела на меня в упор.
– Извини, – сказала я. – Но тебе нельзя тут сидеть. Кыш.
И открыла окно.

***

Они стояли на площади с рассвета и ждали королеву. Том сказал, что она выйдет через час, но надо было прийти пораньше, чтобы занять место, и, хотя многие возмущались из-за раннего подъёма, Тарабас был скорее рад – часа должно было хватить, чтобы привести мысли в порядок. Марко с ребятами хотели встать поближе к ступеням, с которых должна была говорить королева. Нет, не так. Не королева. Смеральда. Маленькая Смеральда. В глубине души ему не хотелось стоять так близко, ведь тогда она могла бы его узнать. Что случилось с ней за эти годы? Почему она стала ненавидеть магов так сильно? Да, пожалуй, её опыт общения с волшебниками нельзя было назвать приятным, но они расстались друзьями – так почему же столько лет спустя, она была готова на всё, лишь бы Тарабас и ему подобные не вошли в её крепость? Вопросы без ответов мучили почти так же, как странный вчерашний дождь и слова Марко. Что-то здесь было не так.
Марко ткнул его локтем в бок.
– Эй, приятель, всё в порядке? Ты какой-то бледный.
– Всё хорошо.
– Как тебе город?
– Красивый.
– Заметил, какие дома новые? Ещё лет десять назад тут были руины и никто не жил, а сейчас много народу. Мостовые истоптали – каждый год латать надо.
– Я вижу.
– Ну-ка, цыц! Двери открываются! – шикнул кто-то со стороны, и Марко поспешно умолк. Створки распахнулись, и мир замер. Тарабас увидел её.
Путешественники в тавернах и горожане славили королеву за неземную красоту, но, пожалуй, польстили ей. Миловидна, не более – небольшого роста, курносая, загорелая, золотистые волосы убраны назад, – но, тем не менее, это была та самая Смеральда, которую он помнил. Не хватало разве что рогатки и пары синяков, да старого красного платья, но отчего-то сейчас, в роскошных шелках и тонкой золотой короне, уверенная, с гордо поднятой головой, она удивительным образом казалась куда более хрупкой и беззащитной, чем когда-либо, несмотря на четырёх солдат вокруг и высокую служанку, стоящую позади. Зачем ей охрана тут, в самом сердце крепости? Чего она боится? Тарабас поёжился – он не был уверен, что хотел знать ответ.
– Мои добрые подданные! – громко и отчётливо произнесла королева. У неё был удивительный голос, глубокий и звонкий, совсем как у… неважно. – Мы здесь, чтобы поблагодарить вас за вашу верность, вашу преданность и вашу службу, равно как за доброту и готовность откликнуться на зов короны.
По толпе пронесся восхищённый гул. Тарабас невольно затаил дыхание – Смеральда говорила так, как могла бы говорить Фантагиро.
Хватит. Не думать. Не вспоминать.
– Скоро в нашем городе наступит праздник. Нам есть что праздновать. Много лет назад мы узнали, что такое беда. Мы понесли потери. Многие потеряли жизнь, многие потеряли семьи, казалось, наше королевство было стерто с лица земли чёрным магом, чьё имя мы не называем.
Вот, значит, как. Это было больно слышать, а ещё больнее было от того, что на мгновение золотоволосая королева скривились так, как могла бы скривить губы Анжелика.
– Мы пришли сюда, на развалины нашего дома, и нам было горько. Всё, что нам оставалось – позвать на помощь. И вы пришли, добрые мастера – вы, ваши отцы и братья. Вместе мы отстроили город заново. И теперь, в память об этом, каждый год мы собираемся здесь, все вместе, чтобы не забыть о том, что…
Он не мог отвести взгляда от её лица, и тут кто-то коснулся его локтя.
– Марко?
– Посмотри… – прошептал мастеровой, и в его голосе был ужас.
Тарабас поднял глаза и увидел занесенный над Смеральдой кинжал.

***

И вот меня просто в тот миг словно заморозило что-то, да и не меня одного, похоже; представьте только, стоит огромная толпа народу, её величество, значит, говорит речь, да ещё и проникновенно так, что аж слёзы на глаза, и тут эта девица за ней как замахнется ножом… А что самое страшное — никто даже не шелохнётся, будто так и надо. Я и сам стоял, как оцепенелый, хорошо хоть взглянул на Тарабаса, а тот как мёртвый—смотрит, глаз не сводит, молчит… Тут меня как шарахнуло – схватил его за руку и крикнул во весь голос, то есть это я думал, что крикнул, а на самом деле совсем тихо сказал – мол, посмотри…
И тут он разворачивается, совсем белый, пальцами щёлкает, и девицу эту, с ножом, аж перекосило, она замерла, и Тарабас мне – кричи, Марко, и словно голос ко мне вернулся. И я заорал на всю площадь дурниной:
–Ноооож!
И рукой махнул.
Дальше все вдруг зашевелились, кто-то начал кричать, а стражники королеву оттолкнули – ну да не до церемоний тут, и ту, с ножом, скрутили и повалили на землю, и вдруг один из них тоже завопил:
– Она мертва!
Вот как так?
Это я даже сейчас как-то толком и рассказать не могу, а тогда и вовсе снова дара речи лишился, особенно когда один из солдат ко мне подошел и вывел на ступени, к королеве.
– Ваше величество, вот тот человек, который кричал.
Вблизи королева оказалась не такой величественной, а совсем маленькой, с зубами как у белочки, немного похожа на Елену, девчонку из моей деревни… Да что я говорю, дурацкие мысли, до сих пор вспоминать стыдно.
Суть в том, что она улыбнулась мне и взяла за руку.
– Спасибо тебе, доблестный мастер, ты спас мою жизнь сегодня.
Я был потрясен тем, какая она храбрая – у меня, здорового мужика, ноги подкашивались, а у неё и голос не дрогнул. Даже стыдно в глаза было смотреть, так что я опустил взгляд. Зря, наверное, потому что у наших ног лежало тело убийцы. Возле неё всё ещё валялся нож, длинный и острый, с раскалённой докрасна рукояткой. Раскалённой? И впрямь у нее ладонь была вся красная, будто нож в руке нагрелся за мгновение. Поэтому она застыла? Но как же так…
Тут я всё и понял. Не могла же она просто так руку обжечь ножом? Значит, прав был старина Том, вон он, бедолага, ловит ртом воздух, как рыба, непрост наш Тарабас, ох как непрост. А вот её величество, долгих ей лет жизни, тоже ошибалась – не все колдуны так плохи как тот, что отправил глиняных болванов захватить нашу столицу.
А королева, тем временем, продолжила:
– Скажи, чем мне отблагодарить тебя?
И тут я подумал – нет уж, мне чужой славы не надо. Не я ведь её спас на самом деле, а Тарабас.
– Вам, – говорю, – Ваше величество, за то спасибо, что удостоили меня великой чести стоять с вами рядом. Да только не я вас спас, а вот он. – И на Тарабаса показал.
И тут лицо её изменилось в один миг, и крикнула она громко-громко:
– Стража! Взять его!

***

В подземелье замка было холодно, как и должно быть в любом замковом подземелье. Пожалуй, было над чем посмеяться про себя – куда бы Тарабас не попадал, рано или поздно он оказывался за решеткой. Интересно, если бы он всё-таки решился навестить Ромуальдо после исчезновения Фантагиро, тот тоже нашёл бы для него подходящую тюрьму? Есть над чем поразмыслить на досуге.
Пожалуй, по итогам мысль о том, что нужно навещать старых друзей, уже не казалась хорошей.
Подземелье словно вышло из детской сказки – холодное, с покрытыми плесенью стенами, и, очевидно, для пущей фееричности повешенным в соседней камере скелетом. Тарабас не был уверен, что скелет настоящий.
– Да уж, Смеральда, ты всегда любила страшные сказки. А где же крысы? Ах да, ты же боялась крыс.
Ему никто не ответил. Возможно потому, что он был один.
– Вот так всегда, – произнёс бывший чёрный маг, обращаясь к скелету. – Потрясающий антураж, и ни одного достойного собеседника.
Скелет промолчал.
– Я бы с радостью ещё поболтал с тобой, но мне надо срочно выбираться отсюда, приятель. – Тарабас фыркнул. – Кажется, я начинаю говорить, как настоящий каменщик.
С этими словами он поднес ладонь к прутьям решетки.
Ничего не произошло.
– Что за чертовщина?
Вторая попытка тоже не принесла успеха.
– Так что здесь творится?
– Эта решетка сделана специально для магов вроде тебя, Тарабас. Ты не сможешь её заколдовать.
У входа, недалеко от решётки, стояла Смеральда.
– С тобой всё в порядке?
– Как видишь.
– Где твоя охрана?
– Снаружи. Я велела им подождать.
– Ты не понимаешь, тебе всё ещё грозит опасность.
Смеральда пожала плечами.
– Я так не думаю, Тарабас. Эта темница надёжна. Её мне построил другой волшебник, и он поклялся, что стены удержат даже тебя.
– Но зачем? Что я сделал тебе?
И тут она застыла. Кажется, слова задели её за живое.
– Что ты мне сделал? Да как ты смеешь! Ты разрушил мой дом, ты убил моих родителей, и теперь спрашиваешь, что ты мне сделал? Ты так нагл или так глуп, колдун?
Это было справедливо, но неожиданно.
– Я думал, мы сумели это пережить.
– О да, – глаза Смеральды сузились. – Действительно. Мы всё пережили. Ты даже подарил мне желание. Скажи «Тарабас» три раза и получи две минуты волшебной иллюзии. Ах, ты хотела маму и папу? Какая жалость, ты просто хотела слишком многого. А потом волшебник уезжает бродить по лесам, чтобы лить там слёзы по своей невозможной любви, а принцесса остаётся в чужом замке. Очаровательно.
– Не плачь.
– Даже не думаю.
– Я не верю тебе.
– О, он мне не верит!
Тарабас вдохнул побольше воздуха.
– Тебе было так плохо с Фантагиро?
– Я не осталась с ней.
– Почему?
Смеральда улыбнулась, и от этой улыбки ему захотелось поёжиться.
– Мой дом здесь, колдун. Он был нужен мне, а я – ему. А ещё здесь оставались люди, мои подданные – даже твои глиняные болваны не смогли вырезать всех. Без меня эта земля была всего лишь землёй, а со мной стала государством. Я – королева Смеральда, первая этого имени, и мне не пристало скрываться по чужим замкам, играя в куклы.
– Как они тебя отпустили?
– Меня никто не держал. Не думаю, что они даже вспоминали обо мне. Ты вспоминал?
Тарабас сглотнул. Действительно – вспоминал ли? Спросил хоть раз Фантагиро о том, что случилось с девочкой? Несколько часов назад он отдал бы всё за ответы на свои вопросы, а вот теперь бы хотел забыть о них навсегда. И впрямь – они воевали с Даркеном, спасали замок и Ромуальдо, а вот маленькая принцесса… Как они все могли о ней забыть?
– Я приехал к тебе. Как ты думаешь?
– Слишком поздно, Тарабас.
– Почему?
– Я научилась кое-чему важному. Я научилась быть сильной, а для этого надо было кого-то ненавидеть. И я стала ненавидеть тебя за то, что ты сделал со мной. Со всеми в этом замке.
– Я этого не хотел, Смеральда.
– Да, ты просто хотел найти нужного ребёнка. Я ведь не единственная, у кого ты отнял дом, верно? Знаешь, как я ненавидела тебя за то, что ты сделал? Ты и твои чурбаны. А больше всего ненавидела за этих дурацких бабочек. За замок Фантагиро. Прекрасное решение – война кончилась, все помирились, мы будем жить одной веселой и дружной семьёй в большом и светлом замке, а исправившийся волшебник, вырезавший всех твоих близких и разрушивший твой дом, будет присылать тебе призраки родителей по праздникам. Просто здорово.
– Я изменился. Я изменился уже тогда.
– Но почему, Тарабас? – почти выкрикнула она. – Ты раскаялся, потому что понял, что натворил? Да чёрта с два ты это понял!
– Малышка Смеральда. Ты всё ещё сквернословишь, когда подданные не слышат?
– Ты безнадёжен, – прошептала она, и, наконец, заплакала.
И в этот момент Тарабас понял. Это действительно был отвратительный день.
– Ты ненавидишь меня не за то, что случилось с твоей семьёй. Ты простила меня.
– «Что случилось» – хорошо звучит.
– Ты ненавидишь меня за то, что всё это время я пытался измениться ради Фантагиро. Не потому, что понял, что творил, а ради того, чтобы она смогла меня полюбить.
– Вот видишь. Грош цена твоей доброте, Тарабас, если она нужна лишь для того, чтобы вызвать жалость женщины и заставить её изменить тому, кого она любит.
– Ты ничего не знаешь о Фантагиро.
– Ты забываешь, я жила в её замке. С ней и Ромуальдо. И, поверь мне, было что-то, что она любила в тебе больше, чем в нём.
– И что же?
Смеральда вздохнула, вытерев глаза тыльной стороной ладони.
– Себя. Глядя на тебя, она могла любить себя, изменившую чёрного мага. А в глазах Ромуальдо Фантагиро видела только любовь и самопожертвование. Неудивительно, что она исчезла.
– Ты не понимаешь, что говоришь. Она ни за что бы не отказалась от Ромуальдо!
– Ты так уверен?
– Да.
– Ты всё ещё любишь её?
– Нет.
– Уверен?
– Да.
И в этот момент он понял, что что-то происходит.
–Тогда почему ты не приехал раньше?
– Прости меня.
Смеральда пристально посмотрела на него.
– Скажи мне, колдун, ты приехал с миром?
– А ты сомневаешься?
– Да. Видишь ли, Мария была моей самой верной горничной. Она любила меня, заваривала мне травы, волновалась, боготворила … У неё была тысяча возможностей навредить мне. Но именно сегодня она подняла на меня кинжал… И, какое совпадение, сегодня объявился ты. Это совпадение?
– Не уверен.
– Что это значит?
Тарабас подошел к решетке и взялся за прутья.
– Что-то пришло вчера в город, Смеральда. Что-то плохое. Я видел это в небе. Тебе угрожает опасность.
– А ты пришёл, чтобы спасти меня.
– Нет. То есть пришёл не для этого, но я спасу тебя, Смеральда, обещаю. Только выпусти меня из этой клетки.
– Что случилось с Марией?
– Она была одержима. Я нагрел магией кинжал в её руке, а она его не выпустила.
Смеральда наклонила голову и снова пристально заглянула Тарабасу в глаза.
– Я не верю тебе.
А затем вышла, закрыв за собой дверь.
Тарабас бессильно опустился на пол и обернулся к скелету.
– Я должен помочь ей, понимаешь? Ей что-то угрожает.
Если бы скелет мог, он бы, наверное, пожал плечами.

***

«Если тебе будет, что пожелать, назови меня по имени трижды. Тарабас, Тарабас, Тарабас».
Той девочки давно уже нет, теперь она – королева, и ей нельзя поддаваться чувствам.
« – Ты ждала меня, малышка Смеральда?
– Я очень ждала тебя.»
Хватит. Надо перестать слушать голоса в голове – это никого ещё до добра не доводило. Надо собраться.
Она поднялась вверх по лестнице.
– С вами всё в порядке, госпожа?
Пьетро, главный стражник. Добрый, немолодой уже мужчина, переживший вторжение. Заботится о ней.
– Спасибо, Пьетро. Всё хорошо.
– Что прикажете делать с колдуном? Казнить?
– Пока не знаю, Пьетро. Оставь меня одну.
Глаза Пьетро удивлённо расширились.
– Но, госпожа моя, утром на вас было совершено покушение. Вам нельзя находиться одной!
– Я справлюсь, Пьетро.
Оружия у Смеральды не было – как ни хотелось ей в своё время научиться сражаться на мечах, но она сделала свой выбор. Принцесса может строить из себя рыцаря, у королевы есть дела поважнее. Особенно, если ей нужно восстановить целый замок.
– Вы уверены, что каменщиков можно было отпустить?
– Да. Они ни в чем не виноваты. Их обвели вокруг пальца.
Ей надо просто подняться в свою спальню и подумать обо всём. Особенно о Тарабасе.
От темниц до её покоев – несколько сотен ступеней, есть время поразмыслить.
Когда-то Смеральда скучала по Тарабасу очень сильно, и каждую ночь ей снился тот день, когда он оставил её. Она видела во сне солнце, просвечивающее сквозь зелень, стену замка и его улыбку, а потом, однажды, ей приснился дом. И мама.
Тогда Смеральда поняла, что дни её детства кончились.
Она просто вывела коня из стойла и поскакала домой.
Через час её догнал Ромуальдо.
Странно, но он был единственным, кто её понял. Может быть потому, что в каком-то смысле у него тоже не было дома, ведь с каждым новым подвигом женщина, ради которой он бросил всё, отдалялась.
Иногда он писал Смеральде письма.
Но это неважно, а сейчас надо отдохнуть и подумать над тем, как жить с этим дальше.
Смеральда приоткрыла дверь, шагнула в спальню, и её окутала темнота. Почему слуги не зажгли свечи? Конечно, ведь обычно это делала Мария, а Марии больше нет.
– Здравствуй, королева, – сказала темнота и схватила Смеральду за горло.
Внезапный ужас парализовал её, и в отчаянии ей оставалось из последних сил прохрипеть одно:
– Тарабас! Тарабас! Тарабас!

***

Ну-ка, камушек, давай, поддавайся! Недаром я выклянчил у Франко старые чертежи замка, кто бы мог подумать, что в королевскую тюрьму можно попасть из подвала соседней пивной? В общем, здорово это – сидишь там, скажем, за измену, а тебе щекастая трактирщица по подземному ходу пиво приносит. А если это ещё и хорошенькая трактирщица, то прибыль вообще по всем статьям. Хотя я бы на месте изменника ушел бы вместе с этой самой трактирщицей, и все дела. Если она вообще была, трактирщица-то.
Ну да я опять не по порядку. В общем, отпустили меня стражники с миром и со скрипом. То есть, отпустить отпустили, но зубами скрипели. Заодно разъяснили, что, мол, наш дружок (слово-то какое выбрали) Тарабас – тот самый чёрный волшебник, который наслал глиняных солдат; что он, мол, хотел убить королеву и вообще первейший злодей. Старый Том чуть слезу от счастья не пустил – вроде как он был прав и на коне, а мы все дураки и не лечимся. Ну не глупец ли – это ж про его ребят теперь все будут говорить, что пособники чародея, ни в жизнь он так работы не найдёт.
Но вот что-то мне не давало спокойно уйти – всё-таки колдун колдуном, это я ещё на замковых ступенях понял, а нет в нем червоточины, уж поверьте, есть у меня на людей чутьё.
Так что я попросил у Франко чертежи посмотреть, а там и трактир нашел, и проход. Это, конечно, редкая удача, прям как в кустах найти, к примеру, музыкальный инструмент – один шанс на сотню, и мне он, представьте, выпал. Хотя, не буду врать, если бы я этот лаз не нашел, было бы мне не в пример спокойней.
В общем, я вооружился ломом и пошёл спасать Тарабаса. Аж смешно – королеву вроде как уже с утра спас, теперь надо колдуну помочь. То ли для разнообразия, то ли счёт сравнять, как-то так.
Вот сейчас сковырну последний камень, а за ним должна быть темница… А вот и она… Ох! Да что же это!
– Это мой друг, не надо на него кричать!
Я обернулся и увидел Тарабаса в соседней камере. Эх, на пару футов промахнулся.
– Друг? Видать, я шел сюда дольше, чем думал, раз твой друг так подпортился.
– Он весь день такой. Хороший слушатель.
– А чего ты не откроешь решетку колдовством?
– Я не могу,– процедил Тарабас. – Она защищена.
– Ну, – фыркнул я, – у меня есть своё особое колдовство.
И со всей дури шарахнул по двери ломом.

***

– Он не спасёт тебя, маленькая Смеральда. Пусть и прибежит, но не спасёт. Готовься к смерти, гадина.
– Ответь мне на один вопрос, Черная Ведьма. – прохрипела королева. – Почему ты до сих пор жива? Ты столько вредила всем вокруг – неужели никто не додумался просто от тебя избавиться?
Единственное, что оставалось Смеральде – тянуть время. Кто-то должен прийти и помочь ей. Охранники, Пьетро… Может быть, Тарабас?
Нет, в это не стоит верить. А он говорил про опасность, предупреждал. Какая же она дура!
Чёрная Ведьма истерично расхохоталась. Как можно быть настолько сумасшедшей?
– Потому что вы, хорошие люди, такие добренькие-добренькие, не можете никого убить. Даже муху раздавить не можете! Знали бы вы все, как мне противно на вас смотреть!
– Ну и не смотри! Данной мне королевской властью позволяю тебе убраться подальше и избавить себя от мучений!
– О, малышка Смеральда ещё и огрызается? Ты всегда была редкостной грубиянкой. Почти как та слащавая дурочка Фантагиро!
– Не сравнивай меня с Фантагиро!
– Ещё бы. У неё в твоем возрасте было двое мужчин, а у тебя ни одного.
Смеральда попробовала дёрнуться, но рука колдуньи держала крепко.
Что с ней не так? Не может быть, чтобы Черная Ведьма могла держать её просто так, без магии. Что же с ней такое?
– Ну, в моём возрасте это поправимо, а в твоём уже вряд ли.
– Что ты сказала, дрянная девчонка?
Колдунья сжала горло Смеральды сильнее, и ответить королева уже не смогла.
– Знаешь, зачем я тут? Ради него. Ради Тарабаса. Дважды он любил и дважды терял любовь. Фантагиро больше нет в этом мире, и вторая девчонка наигралась с ним, а в третий раз полюбить я ему не позволю.
Какое Чёрной Ведьме дело до Тарабаса? О какой любви идёт речь? Нельзя верить старой ведьме, что-то с ней не так.
Смеральда хотела бы спросить об этом, но сейчас главное – не задохнуться.
– Ну что, – прошипела Ведьма, – вот он идёт. А теперь пой, моя птичка.
И отпустила горло.
Он идёт. Он правда идёт к ней. Как глупо – испытывать ужас и облегчение одновременно.
– Пой, – зарычала колдунья.
И Смеральда крикнула снова, вложив в крик всё, что было у неё на душе:
– Тарабас! Тарабас! Тарабас!

***

Он распахнул дверь, и первым, что увидел, были глаза Смеральды. Чёрная Ведьма стояла за ней.
– Здравствуй, Тарабас. Давно не виделись.
– Отпусти её!
– Зачем бы мне её отпускать? Смотри, какая милая девочка. Правда, редкостная выскочка.
– Зачем она тебе?
– А ты как думаешь?
Тарабас внимательно взглянул на старую знакомую. Чересчур хорошо знакомую.
– Ты так не работаешь.
– Что?
– Черная Ведьма не нападает на города и не берет правителей в заложники для того, чтобы бросить мне вызов. Ты – не Чёрная Ведьма.
Колдунья расхохоталась опять. Мерзкий смех невыразимо раздражал, и Тарабасу пришлось стиснуть зубы.
– И кто же я по-твоему?
– Ты – память о Даркене, когда-то владевшем этим телом. Это единственное возможное объяснение. Отпусти Смеральду, она ничего тебе не сделала.
Хохот стих, лицо ведьмы неуловимо изменилась. Мысленно Тарабас похвалил себя и так же мысленно выругался – не самый лучший вариант. У этой тени Даркена мало сил, но убить Смеральду просто для того, чтобы причинить условному и полузабытому сыну боль с него станется.
– Чего ты хочешь от меня?
Ведьма скривилась.
– Вернись на путь зла, Тарабас. Вместе мы будем править миром.
– Где-то я это уже слышал. Вернее, когда-то. Тебя уже нет, Даркен, ты мёртв, Ромуальдо убил тебя.
– Разве? А в чьих же руках жизнь девчонки?
Умничка Смеральда застыла, не издавая ни звука. Почему, подумал Тарабас, как я мог забыть о ней тогда? Как мог целовать Фантагиро, целовать Анжелику, и не вспомнить?
– Смеральда, ты веришь в меня?
Королева в руках колдуньи кивнула.
– Отпусти её, Даркен. Я согласен.
Что-то было не так. Что-то мучило его. Конечно, вот оно что – Смеральда молчала.
Когда Даркен ставил на кон жизнь Фантагиро, она всегда что-то говорила, уговаривала пожертвовать собой, не поддаваться, держаться…
Может, она просто никогда в него не верила?
– Хорошо, отец. Мы выйдем отсюда вместе, а потом ты отпустишь её?
– Я подумаю, – произнес призрак в теле колдуньи и снова засмеялся. На одно лишь мгновение Тарабасу стало жаль их обоих, и призрака, и оболочку – наверное, им тяжело приходилось вдвоём.
Тарабас сделал шаг навстречу… колдунье? Тени? А, да кто разберёт! и медленно начал обходить их, подбираясь к окну. Смеральда не спускала с него глаз.
– Что ты задумал? – спросила Ведьма. – Хочешь обмануть меня? Не выйдет, живой я девчонку не отпущу!
Она разворачивалась, не выпуская Тарабаса из виду, а Смеральду – из рук.
Где-то он это уже видел.
– Если ты хоть немного Даркен, то ты повторяешь свою ошибку, – произнёс Тарабас.
– Да? И какую?
– Это просто. Тебе никто не прикрывает тылы.
– Что?
– Ты стоишь спиной к двери. Марко, давай!
Лом рассек воздух и обрушился Ведьме на голову.
В дверном проёме каменщик Марко отчаянно ловил ртом воздух.

***

В общем, так я победил черного мага. Или колдунью, так и не понял, но лом определённо штука толковая, даже Тарабас так говорит. Если честно, до сих пор не понимаю, как это так легко вышло, ну да Тарабас, опять же, сказал, что от этого самого Даркена там мало уже осталось, так что он сам не особо мог что-то сделать, и ведьме не давал. Одно я понял – если идешь на что-то со склочной бабой, надо понять, кто командир.
Но это всё ладно, главного-то я не рассказал – когда это вот на пол упало, Её величество сразу бросилась Тарабасу на шею, он её тоже обнял, ну а дальше я отвернулся, потому что она всё-таки королева—не на что смотреть, наверное. Но Тарабас вроде как у нас остаётся жить в столице, а остальное как-то и неважно.
Тут надо что-то ввернуть эдакое про любовь, прошлое и всё такое, но я не мастак истории рассказывать.
Так что хватит.

***

–Ну-ка, скорее! Клади давай булыжник, а то до утра мостить будем!
– Сейчас!
Тарабас вздохнул и продолжил работу. Кажется, каменщики восприняли его предложение помочь им а в качестве компенсации за причинённые неудобства всерьёз, и обойтись моральной поддержкой не получилось.
– Эй! – сказал подошедший со спины Марко. – А ты не мог бы просто… ну пальцами щёлкнуть, и чтоб мостовая как новая?
– Мог бы,– рассмеялся Тарабас. – Но тогда все деньги – мне.
– Ну ты и жлоб! А ещё помогал мне биться с ведьмой!
Каменщики вокруг захохотали в голос.
– Знаешь, Марко, – задумчиво произнёс бывший чёрный маг, а ныне перспективный подмастерье дорожных дел мастера. – Если бы всё было так просто – щёлкнул пальцами, и разбитая мостовая снова цела… Но всё куда сложнее.
– Да ладно, – усмехнулся Марко. – Всё можно починить, только иногда приходится долго возиться. Особенно если толком не умеешь. Но если потрудиться – всё получится.
– Тут ты прав.
Тарабас вытер пот со лба и взглянул на замок.
Где-то там, наверху, в высокой башне, его ждала Смеральда.

@темы: бава-ебава, вася, да ты креативщик!, фантафикло

---

Да, я упоролась и хочу об этом поговорить. Об этом - это, простите, о концепте взросления в Американской Истории Ужасов разлива первого сезона, дальше сериал мне резко разонравился.
Собственно, поговорить я хочу о юной главгероине Вайолет и параллели смерть/взросление лично для неё.
Что мы имеем на входе: есть семья, где нормальные и любящие, в общем-то, родители, всю жизнь носились с дочуркой как курица с яйцом, а потом внезапно захотели второго ребёнка, не шмагли второго ребёнка, ушли в собственный кризис на грани развода и в процессе положили на дочь здоровенный болт, что совпало с её пубертатом и пубертатным съездом крыши. Что я могу сказать, поганое стечение обстоятельств.
По итогам девочка предсказуемо начинает привлекать к себе внимание изо всех сил, курит, режет вены так, чтоб не дай б-же не помереть, но забрызгать ванную и вообще лезет из кожи вон, попутно погружаясь в Бездну Страдания и Непонимания, но у родителей в плюс к предыдущим поводам добавляется проживание в доме-убийце с привидениями, так что заняться дочерью они вообще не могут.
И тут судьба в лице доброго сценариста подкидывает Вайолет (не иначе как за успеваемость в старой школе) джекпот, то есть нечто для заурядной девочки-ботанши (с заурядными комплексами и хобби типа бритвы и непонятости окружающими) невозможное. Ей подкидывают инфернального красивого парня с такой же кучей тараканов, готового разделить её боль и вдоволь потрындеть за то, какие все козлы, причём этот самый парень совершенно ни с хрена влюбляется в неё по самые гланды и готов ради неё на всё! Просто потому что она такая прекрасная и не такая как все! Блин, да что ещё нужно непопулярной девочке-подростку, родители которой положили болт? Правда, парень дохлый и немного маньяк-психопат, но девочке он об этом не говорит. Не иначе как в рамках любви и абсолютного доверия, на ней построенного. Зато красивый, неглупый и такой романтичный, что атас. И готов мочить обидчиков своей дамы сердца вплоть до летального исхода.
Повторюсь ещё раз (не бейте меня по лицу) - мы видим нежную, духовно богатую девушку, внезапно получившую Свою Мечту. Вернее то, что она таковой считает.
Но почему-то высокие отношения не приносят счастья, как и расправа над обидчицей (хотя как раз расправа над обидчиками - это же тоже мечта, мало у кого это выходит). Более того, внезапно оказывается, что парень-то и впрямь дохлый, да ещё и с тёмным прошлым. Решает эти проблемы с первыми проблесками здравого смысла Вайолет проверенным путём - жрёт таблетки. Естественно, умирать она не хочет, просто ей надо как-то выпустить пар, а псевдопопытка суицидв - отличный способ.
В итоге с любимым она мирится, тёмное прошлое ему прощает, а о тёмном настоящем тот ей снова не говорит. Я уже писала про абсолютное доверие, да?
В общем, ребятки радостно погружаются в бездну любви с сексом, скрабблом и видосами на ютубе, но тем временем на фоне происходящего на заднем плане трындеца папа (не без намёков социальных служб) вспоминает, что у него есть дочь и ею надо заниматься. Он хочет отправить дитятко в школу, куда дитятко давно не ходит, потому что секс, скраббл и ютуб, но тут на дыбы встаёт инфернальный бойфренд, который предлагает даме сердца наложить на себя руки и остаться вместе привидениями, дабы вечно заниматься сексом и скрабблом, а также смотреть ютуб до тех пор, пока родители не отрубят мёртвой дочурке интернет.
Казалось бы, выход-то идеальный: суицид, которому наконец-то суждено случиться, ведь она так давно пыталась, любоффь, причём вечная (парень ведь даже особо наглых привидений от любимой отгоняет пинками, а те и сами с ним стараются не связываться, потому что он инфернальнее, чем кажется), конец родительского ига и гнёта... И вот тут, столкнувшись с перспективой Исполнения Главной Мечты Гатишной девочки-подростка, Вайолет внезапно даёт задний ход и бежит к папе с криками "Папа, он потёк крышей и хочет меня убить!" То есть в этот момент она понимает, что все их совместные страдания - бред сивой кобылы, а на самом деле она хочет жить и к папе. Прекрасный водораздел, я считаю, очень явно демонстрирующий границу между подростковыми иллюзиями и реальностью.
Но тут подлый сценарист ещё раз делает бедной девочке подлянку - выясняется, что с таблетками она всё-таки накосячила, померла и стала призраком, а парень просто берёг её нежную психику и планировал безболезненно подвести Вайолет к посмертию мягко и ненавязчиво.
Безболезненно, как мы понимаем, не получается, и, глядя на свой разлагающийся труп, Вайолет внезапно решает, что теперь будет заботиться о своей живой семье и будущем сиблинге.
Имхо, этот момент реально отражает взросление, причём весьма резкое - вроде бы получив всё, что она в теории хотела, девочка переосмысляет свою жизнь и послежизнь и начинает пытаться действовать - тоже порой косячно, но, по крайней мере, думая о чём-то, кроме своих обидок, и осознавая ответственность. Прогресс, чо.
Последним рубежом для Вайолет является смерть родителей (всё нормально, теперь мы снова вместе, призраки же) и осознание того, что, кроме тёмного прошлого, у её хахаля есть ещё и тёмное настоящее, и к смерти, например, её мамы, он весьма себе приложил руку, хоть и не специально. И вот тут она посылает хахаля далеко и надолго, оставаясь с родителями навсегда. Причём расстаётся она с ним с фразой, которая в моём изложении звучит так: "Я думала, мы с тобой очень любим играть в плохих ребят, а ты, блин, на самом деле плохой парень! Я так не играю!" Ладно, это было так: "Я думала, что ты такой же, как и я. Тебя притягивала тьма, но, Тейт, ты и есть тьма.". Но от уровня пафоса суть не меняется - главное то, что для себя Вайолет сумела разделить подростковых тараканов и реальные приоритеты и отличить фантазии от того, что происходит на самом деле. А ещё она признала собственные ошибки и сумела посмотреть на ситуацию с разных сторон. А это, наверное, и значит "повзрослеть".

Собственно, думала я об этом потому, что недавно говорила с подругой на тему того, насколько ролевая модель Вайолет в принципе здорова для девочки-подростка, и насколько безопасно под неё косить. Ответа на вопрос я не знаю, но, имхо, сериал сам по себе показывает, что хорошо, а что плохо.

@темы: AHS, цветущий СПГС

---

Мне тут сегодня приснился сон - помню я его, как водится, плохо, там были убийства, приключения и прочее, но в конце главгероиня, которая и я, и не я (как это бывает во сне), умирает и попадает, как ей кажется, в ад, но это скорее объективное посмертие.
И адом оказывается место, где тебе сначала раскрываются твои истинные желания и мотивации, которые ты при жизни от себя скрываешь, потом все эти желания в какой-то степени исполняются и ты получаешь всё, но не способен этому радоваться.
Уж не знаю, где я подцепила этот концепт, но мне он показался интересным.

---

Началась ФБ-2015, и это прекрасный момент для того, чтобы принести свои тексты с зфб. ЗФБ-2014, если быть точнее. Соу слоу, чо.
И начну я с дженового миди с подтекстом про своего любимого мужчину Бавы, чего уж тут...

Название: Помнить
Автор: Я
Бета:  Nea
Размер: миди (5311 слов).
Пейринг/Персонажи: Ромуальдо/Фантагиро, Ивальдо, Катальдо, другие.
Категория: прегет
Жанр: приключения, флафф
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: спойлеры к первому сезону, POV Ромуальдо
Краткое содержание: Окаменевший Ромуальдо наедине со своими воспоминаниями.
Примечание: все персонажи, косвенно замеченные в порочащих связях, к этому времени уже совершеннолетние.

Меня зовут Ромуальдо. Я не должен это забыть.
Время течет совсем не так, как обычно, когда ты – каменная статуя. Или глиняная. Будучи статуей, это сложно понять. Иногда мне кажется, что память подводит меня, и всё, что произошло до того падения в реку, было сном, или вовсе не происходило. Даже мысли в моей голове сменяют друг друга так медленно и тягуче, что хочется отбросить их прочь и просто лежать, глядя в небо незрячими глазами. Про небо я выражаюсь образно – потому что не вижу его. Я вообще ничего не вижу.
И когда я понимаю, что начинаю забывать, кто я, два имени позволяют мне помнить. Одно из них – Фантагиро. И второе, моё собственное – Ромуальдо. Я повторяю их про себя вновь и вновь и благодаря этому ещё существую.
Меня зовут Ромуальдо, и я родился двадцать с лишним лет назад в замке своего короля-отца, не принеся матери мучений сверх положенного. Это меня радует – она и так достаточно натерпелась в жизни, и моё рождение не было худшим, что в этой жизни произошло.
Моя мать была родом из далекого королевства на западе, куда больше, богаче и могущественней нашего. В общем, это неудивительно. Любое королевство, не погрязшее в многовековой войне, легко могло дать нам фору. Я так толком и не понял, как она вышла замуж за отца. При дворе ходили разные разговоры – кто-то шептал, что король ездил на запад за военной поддержкой и влюбился без памяти в местную аристократку, кто-то намекал на династический союз, кто-то вспоминал о неслыханном приданом, но мне никто ни о чем не рассказывал. Даже мать, хотя, в отличие от отца, она часто со мной говорила.
Мы часто гуляли вместе с ней по замку – по саду, меж кустов шиповника, по тёмным галереям с выцветшими гобеленами, выходили на площадь, чтобы поговорить с ремесленниками. Те всегда радовались нам, и частенько мне перепадало от них какое-нибудь лакомство. Когда же я проезжал по площади с отцом, ремесленники чаще отводили глаза или попросту склонялись ниц.
Единственным местом, куда мы старались не заходить, были тронный зал и личные королевские покои. Конечно, мне случалось бывать и там, и там, но это были не наши места. Они целиком принадлежали королю и не подходили для детских игр и задушевных разговоров.
Благодаря рассказам матушки я узнал о том, какие государства соседствуют с нами, о людях, живущих там, о том, как по гербу опознать дворянина – множество вещей, которые мой учитель, старый королевский оружейник, незаслуженно обходил вниманием. Беседы с матушкой я любил куда больше тренировок с мечом.
В тот день, когда она умерла, мне исполнилось двенадцать лет.
Я помню, как поднимался в её спальню по винтовой лестнице, как обычно, но повсюду мне мерещился запах плесени. Открыв дверь, я увидел её. Мать лежала, бессильно откинувшись на подушки, и, услышав скрип двери, повернулась ко мне и улыбнулась. Я никогда ещё не видел такой доброй улыбки.
– Ромуальдо, сынок, ты пришёл ко мне. Мне так жаль, милый, что придётся оставить тебя.
От этих слов у меня сжалось сердце.
– Не говорите так, матушка. Вы обязательно поправитесь.
Мне мучительно хотелось подойти и обнять её, сказать что-то и вправду стоящее, пообещать привести отца с поля боя, вылечить её… Но я был бессилен.
– Подойди ко мне, мой дорогой. Я должна отдать тебе кое-что.
В тот момент мне пришла в голову странная мысль. А что, если не подходить к ней? Тогда она бы не сделала то, что должна была, а значит, просто не смогла бы умереть и осталась бы со мной, ведь кроме неё у меня не было никого на целом свете. Слуги, учителя и няньки не в счет – их добродушная забота рядом не стояла с той любовью, которую дарила мне королева. Моя мама. Но лекари давно уже вынесли свой зловещий приговор, и всё, что мне оставалось – подойти и взять то, что мать протянула мне. Это был перстень с драгоценным камнем, я даже не смог разглядеть, что это был за камень – словно что-то в глаз попало.
– Это кольцо мне отдал мой отец, когда я выходила замуж за Его Величество. Возьми его, милый, и отдай своей невесте, когда настанет время. Пусть носит его и любит тебя ещё сильнее, чем любила я.
Каждое слово ранило, тем более в двенадцать лет я и подумать не мог ни о невесте, ни о любви, ни о свадьбе.
– Матушка…
– Не ошибись, мой принц. Не ошибись, как ошиблась я когда-то. Не смотри на знатность и красоту – просто загляни ей в глаза и всё сразу поймёшь.
На миг я подумал, что она бредит.
– Ты обещаешь мне, Ромуальдо?
Всё, что мне оставалось – подойти и взять то, что мать протянула мне.
Я взял кольцо, надел на палец и поцеловал её тонкую ладонь.
– Я обещаю, мама.
У меня было десять лет для того, чтобы понять, насколько моя мать была права.
В тот же вечер её не стало.
Мой отец, Его Величество, вернулся из очередного похода спустя неделю. Думаю, поход – слишком громкое слово для его поездки, скорее всего, он просто сжег со своими солдатами деревню-другую, иначе эти его вылазки редко заканчивались. Сколько я себя помню, он постоянно уезжал на войну и приезжал с новостями о том, что теперь нам принадлежат пара новых коровников по ту сторону границы. Потом, разумеется, наш противник наносил ответный удар, и коровники возвращались на родину. Однажды я спросил отца, правда ли он надеется на победу. После этого мы не разговаривали неделю – впрочем, и до этого мы не то что бы много болтали.
Пока мы ждали, я всё думал о том, что будет, когда король вернется. Будет ли он плакать? Печалиться? Велит построить часовню в память о своей королеве? Быть может, объявит траур и выкрасит свой доспех в черный цвет?
Но он даже не пришел на её могилу.
А ещё одну долгую неделю спустя я узнал о том, что уезжаю. И не знал, радоваться или грустить.
Не помню, говорил ли я, но моя мать была родом из большего королевства, чем наше, и более богатого, так что ещё с поля боя мой отец отправил гонца с вестью о том, что его наследник отправляется туда учиться воинскому искусству. Узнав об этом, я испытал какое-то непонятное, горькое чувство – тело матери ещё не остыло, а я уже должен был покинуть родной дворец, потому что…. Потому что… Хороший вопрос, если честно, тогда я так и не понял, почему. Ведь я был наследным принцем, единственным сыном Его Величества, без меня наш род бы угас – так почему же я должен был оставить свой дом, оставить могилу матери и уехать? Разве мой отец не был великим воином? Разве не смог бы он воспитать меня достойно, научить держать меч и вести людей в атаку под боевым стягом? Неужели я был недостоин того, чтобы быть от короля по правую руку в его крестовом походе против соседских крестьян?
Возможно, Его Величество хотел взять себе новую жену и завести нового сына, который не плакал бы о матери, который за всю свою жизнь получил бы от отца не пару слов и несколько косых взглядов, а любовь и гордость. Именно так мне и казалось, когда на рассвете я покидал родной замок с одним-единственным слугой.
Много позже я понял, что если бы меня учил воевать мой отец, у нас не было бы ни единого шанса закончить эту войну.
Всего пять дней пути, и мы прибыли на родину моей матери.
Король написал письмо моему деду-герцогу, старому и немного угрюмому царедворцу. Говорят, в молодости он был суровым воином, которого боялись все соседи, но к тому времени, как я прибыл в его замок, он давно уже не брал в руки меч, хотя я был не единственным мальчишкой, которого прислали сюда на воспитание. Ещё двое подростков уже жили в дальней башне замка, усердно занимаясь науками и осваивая военное ремесло, хотя, если говорить совсем честно, только один из них был усерден в науке. И оба они не были принцами. Катальдо был племянником герцога, пятым сыном в семье. Ивальдо – бастардом какого-то весьма высокородного лорда, не нашедшего в себе сил взять сына в дом, но имевшего весьма много связей. Кроме того, они тоже были дальними родственниками, но провели здесь вместе уже пару лет, и в итоге были ближе, чем некоторые родные братья.
Я помню нашу первую встречу.
– А ты точно принц?
Этот вопрос, заданный белобрысым Ивальдо, застал меня врасплох.
Кудрявый Катальдо чувствительно пнул его.
– А что такого? – вскрикнул Ивальдо. – Как будто ты сам не знаешь, что принцев на воспитание не отдают! У нашего короля два сына, и что-то ни одного из них я здесь не вижу.
Катальдо опустил глаза – похоже, он был согласен.
– Мой отец – король. Но у нас очень маленькое королевство. Он решил, что здесь я получу лучшее образование.
Ивальдо фыркнул.
– Расскажи о своей стране? – неуверенно спросил Катальдо. Уже тогда он был мудрее меня. А Ивальдо – сильнее. И какой после этого толк быть принцем?
– Моя страна… – и тут я задумался. – В ней много лесов, есть горы и река. Полей почти нет – их много сгорело из-за войны, поэтому и хлеба у нас маловато. Но мы охотимся, у многих свои огороды, так что пока не то чтобы голодаем.
Ивальдо и Катальдо посмотрели удивлённо, и я понял, что им трудно меня понять.
Хотя наше знакомство, как мне показалось, было не самым удачным, вскоре мы стали общаться ближе. Однажды я даже подарил Катальдо пригоршню монет с моей родины – он интересовался деньгами из разных стран. Была и ещё одна вещь, странным образом сблизившая нас – мой отец всегда говорил, что я держу меч как кочергу, но по сравнению со многими в замке фехтовал я весьма неплохо, и вскоре Катальдо начал просить меня помочь ему с тренировками. Вскоре его друг также присоединился к нам. Ивальдо был слегка неуклюж, хотя и обладал недюжинной силой.
– Слушай, – как-то сказал он. – Как ты так ловко управляешься с мечом? Нет, ну то есть я понимаю, что ты всю жизнь учился и всё такое, но должен же быть какой-то секрет?
Я задумался. На ум не приходило ничего толкового.
– Мне кажется, важно колоть острым концом.
Ивальдо и Катальдо расхохотались. Кажется, лёд тронулся.
Но окончательно мы подружились после случая с разбойниками.
В то время во владения герцога, моего деда, повадились приезжать бандиты. В этом королевстве люди привыкли к безопасности дорог и безбоязненно выезжали на тракт без охраны, чем воспользовались незваные гости. Уже с десяток путников было ограблено, и герцог решил навести порядок в своих землях. В тот же день во дворе замка собралась небольшая дружина под предводительством капитана охраны.
С утра к мне прибежал Ивальдо.
– Мы должны пойти с отрядом!
Предложение не удивило меня. Конечно, мы были мальчишками и грезили подвигами, более того, я и сам порой подумывал о том, как славно было бы самолично привезти деду голову вожака разбойников в мешке, но никто бы не позволил подросткам отправиться на такую серьёзную миссию.
– Ивальдо, нас никто не возьмёт с отрядом.
– Ты такой же зануда, как и Катальдо! Почему бы им не взять нас с собой? Оруженосцы же едут.
– Мы ещё не оруженосцы.
Ивальдо в сердцах топнул ногой.
– Так мы ими никогда не станем! Кому нужны трусы? Ромуальдо, ты же будущий король! Ты должен вести людей в бой, а не отсиживаться в замке!
При мысли о том, что скажет капитан в ответ на предложение идти в бой за мальчишкой, я не смог сдержать улыбки.
– Просто спроси герцога, Ромуальдо, – почти взвыл Ивальдо. – Умоляю тебя.
Я глубоко вздохнул. Выхода не было.
– Хорошо, я схожу к нему. Но не надейся, что буду умолять на коленях.
Ивальдо просиял:
– Спасибо! Можешь не умолять на коленях. Достаточно пасть ниц.
Мы расхохотались, но на душе было неспокойно.
Как ни удивительно, лорд герцог не увидел ничего плохого в том, чтобы отпустить нас троих с отрядом. Правда, капитан получил приказ держать неопытных участников похода в арьергарде. В его взгляде я заметил явственное недовольство, но приказы, как известно, не оспаривают. Так что мы поехали вместе, хотя остальные солдаты иногда косились на нас с усмешкой.
План поимки разбойников был предельно прост – мы должны были поставить в лесу базовый лагерь, после чего отряд разбивался на небольшие разведочные группы, целью которых было обнаружение логова бандитов в лесу. Ивальдо был счастлив и взбудоражен, Катальдо – взволнован и обеспокоен… А я просто подозревал, что мы не увидим преступников раньше, чем их закуют в оковы, потому что неопытных юнцов в разведку никто не возьмёт, будь они хоть трижды воспитанники герцога.
После того, как лагерь был установлен, капитан подошёл к нашей маленькой компании.
– Ивальдо, Катальдо, Ваше Высочество. Позвольте ознакомить вас с нашими дальнейшими планами.
Мои друзья приосанились, но я сразу понял, о чём пойдёт речь.
– Вы хотите сказать, что все солдаты уйдут в разведку, а мы останемся сторожить лагерь?
Капитан широко улыбнулся.
– Вы умны для своего возраста. Я рад, что мы смогли избежать недопонимания.
– Почему мы не можем пойти со всеми? – вмешался Ивальдо. Катальдо успокаивающе положил руку ему на плечо.
– Приказ герцога. Я бы и сам не взял новичков – это может быть небезопасно. Я честный солдат, а не детоубийца. Эти ребята не знают жалости, так что в руки к ним лучше не попадаться.
– Мы не дети!
– Успокойся, Ивальдо, – вмешался я. – Лагерь тоже важен, и если на бандиты нападут, кто-то должен будет его защищать.
Мой друг всё ещё кипел, но, кажется, начал потихоньку смиряться.
Капитан облегчённо кивнул – видимо, он не рассчитывал отделаться от нас так просто.
Отряд заночевал в лагере, а наутро небольшие группы начали расходиться по лесу. Очень скоро мы остались втроём, если не считать пары молчаливых часовых.
Ивальдо демонстративно ушел проверять лошадей, а Катальдо подошёл ко мне.
– Не обращай внимания, он быстро успокоится.
– Я знаю.
– Я поговорю с ним.
Мне было немного грустно от того, насколько лишним я был среди своих друзей, первых, в общем-то, друзей в моей жизни. Хотелось подойти к Ивальдо, встряхнуть его за плечи и объяснить, почему мы не можем сами пойти и поискать разбойников, но я понимал – лучше не будет.
– Я схожу за водой?
Катальдо улыбнулся и кивнул. Наверное, без меня им будет легче разобраться в происходящем. Отбросив грустные мысли, я взял ведро и пошёл к ручью.
Идти пришлось дальше, чем я рассчитывал – пришлось перейти овраг, потом я трижды споткнулся и разлил воду. На четвёртый раз мне показалось, что Ивальдо, должно быть, уже отошел и больше не готов убить меня, и я неспешно пошёл в сторону лагеря.
На поляне никого не было. Предзакатное солнце всё ещё тепло пригревало, где-то в кронах деревьев весело трещали птицы, посреди стоянки тлели угли из костра, но ни одного человека я не заметил. Было в этом что-то тревожное.
– Ивальдо, – негромко позвал я. – Катальдо!
Ответа не было.
Сначала я подумал, что надо крикнуть громче, но что-то внутри заставило меня промолчать. Низ живота будто свело судорогой – со мной часто бывало такое в минуты, когда охватывал страх. Я был совсем один, в лесу, наедине с животными, и, что ещё хуже, врагами.
Я стиснул зубы и велел себе успокоиться. Надо было чем-то занять голову, и я прошёлся по поляне. Наших лошадей не было, но отпечатков копыт я заметил больше, чем с утра. Несколько столбов были опрокинуты.
– Думай, – почему-то вслух сказал я себе.
Отпечатки. Столбы. Непогашенный костёр. Значит, разбойники были здесь. Вряд ли мои друзья и часовые убиты, иначе бы я нашёл их тела. Видимо, нападавшие забрали их с собой. Но куда?
В детстве отец порой брал меня на охоту, а его ловчий учил идти по следу, но как же давно это было… В любом случае, они не могли прийти со стороны оврага, иначе бы я с ними встретился. Вряд ли им пришло в голову пробираться через кусты – значит, одна из тропинок. Тем не менее, вряд ли люди из банды, прячущейся в лесу от правосудия, были настолько глупы, чтобы оставлять следы. Как же их найти?
С мечом наперевес прошелся по краю поляны. Должно было остаться хоть что-то, хоть какая-то зацепка!
Я почти было уже отчаялся, как вдруг заметил что-то блестящее в траве. Наклонившись, я увидел монету с отчеканенным профилем собственного деда. Катальдо! Поразительно, как же он умен! Значит, их увели в ту сторону. Неужели всё это время он хранил мой подарок?
В первый миг я подумал о том, что надо бы найти солдат. Но я не знал, где они, и понятия не имел о том, что могло произойти с пленниками за то время, которое пришлось бы потратить на поиски. Единственное, что оставалось – следовать по тропе и надеяться на то, что тратить мои деньги Катальдо будет с умом.
И я отправился по следу.
Ум моего друга и впрямь сложно было недооценить – монеты были разбросаны так, что идти по ним было непросто, но вполне возможно. Кроме того, по дороге я обращал внимание на такие мелочи, как сломанные сучья и смятые листья, и особых сложностей не возникало.
А потом, подняв последнюю монету, я отодвинул сосновую ветку и увидел часового разбойников, дремавшего у камня. Вернее, я подумал, что это он, потому что вряд ли мирный селянин будет затемно засиживаться в лесу с арбалетом наперевес.
Очевидно, бандиты были очень уверены в себе, раз оставили только одного часового. О том, чтобы пройти мимо него, не могло быть и речи. Можно было попробовать вызвать его на бой, но, скорее всего, он бы просто всадил мне болт в живот. Значит, надо было придумать другой выход.
Будь я женщиной, можно было бы надеть ночную рубашку и предложить ему вина, но я не был женщиной, у меня не было рубашки, да и вина тоже не было. Как может тощий подросток четырнадцати лет от роду справиться с арбалетчиком?
Я осторожно положил меч на землю, снял плащ и вышел из кустов.
– Дяденька, не стреляйте!
Наверное, со стороны это смотрелось очень смешно, тем более что за последний год я изрядно вытянулся, да и голос успел сломаться. Тем не менее, какого-то эффекта я достиг – разбойник опешил.
– Парень, ты вообще кто?
– Я пришёл к вам, чтобы стать разбойником. Хочу жить в лесу и грабить караваны!
Сам не понимаю, что я нёс, но мой собеседник не стрелял, а это уже обнадёживало.
– И откуда ты тут такой взялся?
– Я из герцогской гвардии, оруженосец. Но я не хочу служить герцогу, я хочу вольной жизни с лесным братством!
– Ты, верно, совсем дурачок, – осклабился арбалетчик и взял меня на прицел. Честно говоря, в тот момент я был с ним совершенно согласен.
– Не стреляйте! – сказал я. – У меня нет оружия.
– А где же оно?
– В кустах, – честно ответил я. И добавил: – Это очень хороший меч, в рукоятке драгоценный камень.
Я снова говорил чистую правду – мой меч был из отцовской сокровищницы. Прекрасное, отлично сбалансированное оружие, и неизвестный мастер зачем-то инструктировал рукоять изумрудом.
– Так я и поверил! Откуда у тебя такой меч?
Кажется, слова попали в цель.
– Мне его принц подарил! Внук герцога!
– С чего бы?
– У него друзей нет, и он ко всем липнет. И подарки дарит.
Я уже начал уставать от этой пятиминутки абсолютной искренности, но это был единственный шанс.
Судя по выражению лица бандита, в его душе жадность боролась с осторожностью. Я поставил на первую, и проигрыш мог стоить мне жизни.
– Ну-ка, – буркнул он. – Покажи свой меч.
Прекрасно, моя лошадь пришла первой. Осталась самая малость – правильно воспользоваться выигрышем.
Под прицелом арбалета я осторожно подошёл к кусту, нагнулся и достал свой клинок.
– А теперь давай его мне! – скомандовал мой новый знакомый.
Моё сердце забилось сильнее – ведь он не смог бы одновременно забрать меч и застрелить меня, значит, у меня будет одна секунда. Всего одна.
И её надо будет использовать с умом.
Разбойник опустил арбалет и раскрыл ладонь. Я протянул ему руку с мечом, рванулся вперед и перехватил его оружие левой рукой, одновременно с размаху ударив коленом в пах.
Часовой взвыл и согнулся, и этого момента мне хватило, чтобы вырвать арбалет и забросить его подальше. Какая-то часть разума, спокойная и беспристрастная, отметила, что сегодня там был практически оружейный склад.
Осталась самая малость – приставить меч к горлу бандита, соорудить кляп из перчатки и связать ему руки и ноги. К счастью, наших поясов вполне хватило.
Замечательно, подумал я, буду спасать своих друзей, придерживая штаны.
И зашёл в пещеру.
Внутри было темновато, по сторонам горели факелы, откуда-то спереди доносился шум. Я отошёл к стене и прислушался.
Кажется, в проходе никого не было. Несколько шагов, и я заметил в стене рычаг и постучал рядом. В ответ раздался полый звук. Удивительно, насколько хорошо окопалась тут эта банда. Возможно, пещера досталась им от неизвестных предшественников, но, в любом случае, об этом можно было подумать позже.
Нажимать, конечно, не хотелось – мало ли, что случилось бы потом. Возможно, подо мной бы провалился пол, или открылась бы дверь ко всем разбойникам разом. Но разговоры доносились не оттуда, а значит, был шанс, что Ивальдо, Катальдо и двух солдат держат именно там.
Пожалев о том, что не знаю никаких ритуалов на удачу, я нажал на рычаг, и камень беззвучно отодвинулся в сторону.
Как ни странно, они действительно были там – связанные и с кляпами во рту, но целые и невредимые. Я прижал палец ко рту и торопливо перерезал верёвки.
К счастью, моё предложение бежать в лагерь было одобрено.
И мы вернулись к своим.
Отряд уже собрался воедино, и я отвел их к пещере. Даже Ивальдо не возражал, когда нас оставили снаружи.
Битва была короткой, и вскоре оставшихся в живых разбойников отвезли в замок, чтобы предать суду.
Вскоре Ивальдо и Катальдо пришли ко мне вместе, и мы молча пожали друг другу руки.
С тех пор я больше никогда не был один.
Время летело незаметно, мы фехтовали всё лучше и лучше, читали старинные фолианты, пели песни вместе с бардами, по весне вечерами распивали молодое вино, а с утра получали выговоры от наставников за то, что не могли выговорить названий соседних королевств. Это было хорошее и светлое время, и в душе я надеялся, что оно продлится как можно дольше.
Разумеется, чем старше мы становились, тем больше задумывались о будущем, и, конечно, о любви. В этом вопросе самым практичным из нас оказался Ивальдо – он первым нашёл бордель в городке неподалёку от замка и всё чаще наведывался туда. Иногда Катальдо составлял ему компанию. Меня тоже звали с собой, и как-то раз я согласился, но не могу сказать, что это принесло мне счастье. Правда, мои товарищи даже нашли себе там постоянных подруг, шикарную блондинку и скромную, насколько это возможно для такой девушки, брюнетку. Но я не встретил той, которая заставила бы моё сердце биться быстрее. Конечно, красивые девушки радовали взгляд, но им всем не хватало чего-то, чего-то жизненно важного. Иногда мне начинало казаться, что с ними вообще не о чем разговаривать. Однажды Ивальдо спросил, не найти ли мне мальчика лёгкого поведения для разговоров, и мы подрались, выпили, помирились, подрались снова и, в конце концов, сошлись на том, что я ещё встречу свою особенную девушку. Или мальчика. Или ещё кого-нибудь. За последнее замечание я чуть было не ударил Ивальдо снова, но с трудом держался на ногах и отложил это дело до следующего раза.
Лорд герцог, мой дед, не спешил отправлять меня на родину, хотя формально моё обучение уже было закончено. Я неплохо владел мечом, знал почти столько же, сколько умник Катальдо, все наставники хвалили меня. Наверное, можно было попроситься на службу к королю и остаться тут навсегда, но одна мысль не переставала меня мучить – пока мы фехтовали, пили вино, дрались и мирились, где-то там, в стране, где я родился, умирали люди.
В детстве мне казалось, что война между нашим королевством и соседней страной – это явление природы, такое, как дождь, гроза или снегопад. Война случается, она приносит беды, но такие вещи неизбежны. Но сейчас, увидев жизнь в мирном королевстве я понял две вещи, обе по-своему важные.
Во-первых, войны не возникали сами по себе. Их развязывали люди. Наверное, это очевидно, но для меня стало открытием.
Но самым важным для меня было осознание того, что если войну начинает человек, то человеку же дано её завершить.
Теперь я знал, что ждало меня дома. И, несмотря на страстное желание остаться в замке герцога навсегда, это меня радовало.
И однажды настала пора возвращаться.
В тот день мы были на охоте и вернулись затемно, усталые и голодные. Катальдо предложил зайти на кухню и поискать там остатки ужина. Мы прокрались внутрь, Ивальдо упал на колени перед кухаркой и выклянчил мясной пирог. Тем временем Катальдо незаметно утащил кувшин тёмного эля, так что вечер обещал быть приятным. Но на обратном пути один из личных слуг герцога позвал меня в его покои.
Дед сообщил мне дурную весть – после продолжительной болезни скончался мой отец. Новость неожиданно отозвалась в моём сердце тупой обидой. За эти годы король редко писал мне и даже не предупредил о своём состоянии. Много лет я думал о том, какой будет наша встреча, что я скажу ему, чем похвастаюсь, что смогу доказать – и вот, с его смертью всё это просто перестало иметь значение. Сейчас мне кажется, что он просто никогда не желал говорить со мной на равных. Возможно, именно поэтому отец так и не позвал меня назад.
В любом случае, когда умирала моя мама, он убивал людей где-то у границы, и смерть в одиночестве была ожидаемым воздаянием за это.
Но у меня не было времени на детские обиды – целое королевство ждало моего возвращения и тех перемен, которые оно означало.
Я горячо поблагодарил герцога за всё добро, которое видел от него, и отправился собирать вещи. Их было не так уж и много – одежда, оружие, письма. Внезапно я осознал, что у меня не было даже одежды, которую носили жители моей страны – из старых вещей я успел вырасти, а новая была такой же, как у Ивальдо и Катальдо. Примут ли короля, который так отличается от подданных?
В дверь постучали.
– Кто там?
– Это Катальдо. Открой!
Я подошёл к двери и распахнул её.
– Это правда, что ты уезжаешь?
– Да. Мой отец мертв, и теперь я должен позаботиться о своём народе.
Катальдо закусил губу и взглянул мне прямо в глаза. А потом с размаху ударил кулаком в лицо.
– Ты что, с ума сошёл? – рявкнул я.
– Это кто ещё сошёл! Ты что, королевская морда, решил уехать без нас?
– Я как-то не подумал…
– Не подумал он! Мы едем с тобой, Ромуальдо. Да и тут нам делать нечего.
Несмотря на боль в челюсти, я почувствовал себя невероятно счастливым.
– Хорошо, мы поедем вместе. Но только при одном условии.
– И каком же?
– Никаких больше ударов по лицу, договорились?
С рассветом мы втроём оседлали лошадей и поехали домой.
Родное королевство встретило меня не слишком радушно. Нет, старые слуги были мне рады, а придворные – готовы помочь, нам накрыли богатый стол и выказывали знаки почтения, но что-то было не так. Возможно, из-за того, что среди людей, пришедших на замковую площадь поприветствовать меня, не было ни одного толстяка.
– Мои люди выглядят измождёнными! Почему?
Старый советник моего отца посмотрел на меня удивлённо:
– Идёт война, Ваше Величество. Крестьянам не хватает продовольствия.
– Они не обрабатывают землю?
– Конечно, обрабатывают, Ваше Величество. Но, сами подумайте, им надо кормить армию, а враг постоянно сжигает наши посевы.
Проклятая война.
– Нам надо положить этому конец.
– Скоро конец придёт сам, Ваше Величество.
– О чём ты?
– Король уже немолод, а сыновей у него нет. Ещё пара десятков лет, и некому будет защитить его земли, так что мы сможем их захватить. Ваш покойный отец говорил, что…
Отлично. Пара десятков лет, и оставшиеся несколько солдат и крестьян моего королевства с триумфом ворвутся в чужую страну на подкошенных старостью и голодом ногах, чтобы жечь, грабить и убивать. Кажется, старик сам себя не слышал.
– У нас нет этих лет. Войну надо закончить одним ударом.
– Что вы имеете в виду? У нас не хватит людей для блицкрига.
– Сам пока не знаю. А пока раздайте всем людям в замке и окрестных деревнях хлеб. Я сам это сделаю.
Церемониймейстер приподнял бровь, но ему хватило выдержки промолчать.
Но как же разобраться с войной? Судя по всему, король-сосед не из тех людей, с которыми можно легко договориться миром. С другой стороны, он не чужд своеобразного благородства – в конце концов, за всю мою жизнь на отца ни разу не покушались, и все боевые действия велись честно, если, конечно, можно назвать нападения на ни в чём не повинных людей честным делом. Говорят, он гордец – значит, из этого и нужно исходить.
Кажется, я начал придумывать выход.
Когда Ивальдо и Катальдо узнали о моём решении, они были воодушевлены.
– Поединок один на один за оба королевства? Прекрасная мысль!
– Говорят, король – жирный старик, ты убьёшь его одним ударом!
Я бы не стал так радоваться предстоящему убийству, но у меня не было выбора, и гонец был послан в тот же день.
Монетка повисла в воздухе, и я очень надеялся, что орёл выпадет мне.
А потом я увидел эти глаза, и всё стало не так уж и важно.
В то утро мы поехали на лесную прогулку, и я отстал от друзей.
Кстати говоря, лес был удивительно красив. Мне нравились могучие деревья, шёпот листьев над головой и пение птиц. Было в этом что-то сказочное и волшебное, что-то, что возвращало меня в те дни, когда мы с матерью гуляли по саду и я слушал её рассказы…
Мои размышления были прерваны стрелой, вонзившейся в ствол дерева прямо передо мной.
На самом деле, в первый момент я опешил, но затем растерянность сменилась праведным гневом. В конце концов, моё умиротворение было нарушено каким-то горе-стрелком, который то ли стрелял слишком плохо, чтобы убить меня, то ли слишком плохо, чтобы попасть в свою цель. В любом случае, вряд ли перелом руки сильно ухудшил бы ситуацию, но сколько жизней бы это спасло!
Между деревьев мелькнул силуэт всадника, и я без тени сомнения бросился в погоню.
Мы скакали по лесу, а потом… не важно, что было потом, всё стало неважно в тот момент, когда я увидел эти глаза.
Потому что… Не знаю даже, как это описать – в них было всё, чего мне не хватало долгие годы. Эти глаза были словно бездонное море, в них хотелось смотреть снова и снова, ведь… Я не знаю, что сказать. В тот день мой мир изменился, и я пропал.
Тем временем старый король согласился на моё предложение. Он не был готов сражаться сам – годы брали своё, но послал рыцарей биться от своего имени. Мне не было страшно – каким бы ни был исход, моим людям уже не грозили бы нищета и смерть, и за это стоило бы отдать жизнь. Но, во-первых, я совсем не собирался умирать, а во-вторых, мне было о чём подумать.
Я искал девушку с глазами, в которых увидел целый мир, а тем временем в королевство прибыл граф Вальдока. Когда при первой встрече он поднял забрало, я понял, что судьба шутит со мной чересчур жестоко. И совсем не смешно.
Он показался мне совсем мальчишкой – неопытным, заносчивым и наглым. Меч в руках он держал неплохо, но движения выдавали отсутствие практики. Можно быть талантом, даже гением, но без многолетних тренировок воином не стать. Я понимал, что легко мог убить его в бою – и ради своего королевства сделал бы это, не дрогнув, если бы не его глаза. Как легко бы всё было, если бы граф был женщиной – такой же весёлой, сильной, гибкой и дерзкой, с пухлыми губами, высокими скулами и длинными ресницами. Я взял бы её в жёны, сделал бы своей королевой, боготворил бы её и носил на руках маленьких детей, похожих на нас обоих…
Но увы, Вальдока был мужчиной. Не мужчиной даже – мальчишкой, юнцом, возомнившим себя отважным рыцарем. Впрочем, отваги ему было не занимать. Я часто думал, глядя на него тогда – хватило бы ему отваги стать моим? Мужчины не должны быть вместе, это так, но даже в моей стране были люди, изменявшие правилам – жаль только, что король не имеет права быть не таким, как его подданные.
Самым безумным было то, что в глазах юного рыцаря я видел ответное чувство.
Он постоянно наблюдал за мной из-под ресниц, и где бы мы ни были вместе, я чувствовал на себе этот взгляд – быстрый и любопытный, но стоило мне повернуться к нему, тот тут же отворачивался, будто боялся чего-то. Чего стоило его смущение при каждом разговоре со мной, его отчаянная дерзость, дрожь в голосе, румянец на щеках, от которого у меня мурашки бежали по позвоночнику…
Впрочем, у меня оставалась надежда на то, что граф всё-таки был женщиной. Сама мысль об этом была странной, дикой и крамольной одновременно, но слишком многое говорило в пользу подобного предположения – и нежная кожа Вальдоки, и его изящное телосложение, и манера двигаться, даже улыбка, эта лукавая улыбка женщины, знающей себе цену.
Я помню ужас, который испытал у Пещеры Золотой Розы, когда понял, что могу потерять его. Помню возбуждение, которое испытал, глядя, как его тонкие пальцы сражаются со шнуровкой рубашки на берегу реки.
Но самое прекрасное воспоминание – это тот миг, когда, войдя в комнату на вершине башни, я увидел её, мою Фантагиро, девушку в голубом атласе с глазами графа Вальдоки.
Меня зовут Ромуальдо, и я – глиняная статуя, лежащая на площади. Целая очередь из девушек толпится неподалёку в надежде, что их поцелуй разбудит меня ото сна.
Хоть я обращён в камень – со мной моя мать, мои Ивальдо и Катальдо, и всегда в моих воспоминаниях рядом стоит мой граф Вальдока, моя Фантагиро, а значит, я не один.
Сквозь глиняную пелену я вижу её лицо, склонившееся надо мной, и ладони источающие свет.
Это значит – пора просыпаться.

@темы: бава-ебава, вася, да ты креативщик!, фантафикло

---

Вдобавок к предыдущему посту расскажу маленькую историю о своём детстве и своих тараканах.
Так вот, лет в одиннадцать я пошла с подружкой за компанию в детскую бесплатную стоматологию. И мне вылечили зуб. Без анестезии.
Больно было что пипец, но всё-таки терпимо, а дальше тётенька стоматолог сделала финт ушами. Она дала мне талончик со временем и велела приходить в следующий раз.
Зубы у меня не болели, идти не хотелось, тем паче до этого я была избалована божественным новокаином, но мне же дали талончик! Вы понимаете, мне дали талончик! С точным временем!
И я пришла. Ещё три раза. Без анестезии, и каждый раз было всё больнее - видимо, начала она с лёгкого.
Что мешало мне сказать "нет, спасибо" я знаю - тётенька была внушительна и объёмна, а я вообще боюсь вышестоящих лиц, а в те времена она была ещё и взрослой. Доктор сказал - в морг, значит, в морг.
Но вот почему я не ушла с талончиком в синюю даль, как это сделала подружка, я не знаю до сих пор.
Наверное, я просто долбоёб.

---

У меня есть некоторое дурацкое внутреннеее чувство "что такое хорошо и что такое плохо", которое здорово мешает мне в жизни.
То есть я делаю что-то для того, чтобы точно знать: я хорошая, я не сделала ничего плохого.
А когда жизнь в очередной раз бьёт тебя по щщам вместо плюсов в карму, как-то становится несколько дискомфортно, знаете ли.

UPD: Как это не печально, острота моего восприятия оказалась весьма банально обусловлена. Эх, блин, а как страдалось-то! То есть я по-прежнему считаю, что обидели меня несправедливо и все дела, но без суммы мимопробегающих факторов на горизонте я бы махнула рукой и положила бы на это дело то, чего у меня нет. Посему, отбросив факторы, кладу. Хоть и не имею)